Все имена вымышлены. Все совпадения случайны

Х.И-Бань

ДО ТРЕТЬИХ ПЕТУХОВ...

Кисе 22, мне 26. Кресло у Кисы было наимягчайшим. Она отвела мне на сей раз пассивную роль. На жутко громыхавшем катушечном мафоне (покрытом коростой ржавчины) заспивал занудливо и выспренне "очкастый интеллигентище". Я курил сигарету, аккуратно стряхивая пепел в крохотную мини-пепелку в форме латунной Царевны-лягушки. Киса, расположившись у подножья кресла, развлекалась с моим пупсиком. Наш досуг освещался светом толстой хозяйственной свечи из парафина, и отчасти - душанбинской февральской луной, яркой как лампа дневного света.

В этот вечер я одарил своим присутствием бетонные заросли NN-го микрорайона. Пупсик давно уже стал Пупсом, и почти уже дорос до Пупса Пупсовича. Тем не менее, возбуждение носило скорее механистический, нежели психолого-переживательный характер. Киса, нагая, маленькая, с хорошим упругим тельцем похотливой самочки, экспериментировала. Она держала в руке заячью лапку из своей пудреницы, и водила ею вдоль Пупса Пупсовича. Это было довольно глупое занятие. Время от времени нам обоим становилось смешно, и мы принимались хихикать. Киса была веселушка, пустобрешка и хохотушка. Как можно не обожать подобных кис?

Заячья лапка особого впечатления на пупс не производила - воздушным ваннам он предпочитал водные процедуры. Наконец, Царица Варзобских Стрекозок Киса догадалась нанести на мускулистую поверхность Главначпупса толстый слой крема с куска домашнего торта, стоявшего на прикроватном столике. Будучи джентльменом, я предпринял адекватную ласку. Так мы слизывали крем друг с дружки, пока наши как следует вылизанные приборы не воссоединились и не затрепетали от взаимного восторга и восхищения.

В наступившей тишине я мягкими оленьими губами поглаживал нежнейшую кожу ея затылка, откуда начиналась густая поросль благоуханных волос цвета тёмной меди. Отовсюду из-за стен доносились хруст спальных устройств и сдавленные возгласы радости - не мы одни в эту ночь предавались любви. В том, что это было настоящее чувство, можно было не сомневаться. Мы даже не пошли в ванную, и спали урывками, то и дело воссоединяясь друг с дружкой. Эх, хвост-чешуя...

Параллельно с физическим происходило общение духовное. Филолог Киса, благоговейно обняв меня, со счастливо-смущённым смехом декламировала всякие забавные стишки. От неё я услышал впервые множество песен, например, душанбинскую народную песню "Дэвищькя". Киса была моим другом и Учителем. Она была очень умна. И сексуальна. Здоровая эротика содержалась в ней в неимоверных количествах. Она обожала мужчин, и их у неё помимо меня была тыща миллионов. Наверное. Я почти не знаю об этом. Мне было плевать на это (все вы так говорите! - прим. Внутреннего "Я"), поскольку в тот момент её стоянка подлодок была занята моей субмариной.

Невозможно и жестоко было ревновать её к кому-либо. Она ведь искренне любила меня, хотя в ту же минуту могла "перепихнуться" с кем-нибудь за ближайшим углом. Чтобы вновь вернуться в мои объятья, и самоотверженно сосать мой отзывчивый пупс на фоне голубой махровой простыни, до третьих петухов...

на страницу "Литература"