13.НИЧЕГО КРОМЕ РАДОСТИ

28-ой километр. За очередным поворотом открылась взору ложбина меж крутых скалистых гор, тесно застроенная глинобитными домишками. Это поселок Варзоб, последний пригород Сталинабада в северном направлении. Шоссе - центральная и единственная асфальтированная улица селения.

Я остановил машину у входа в единственный здесь "супермаркет" возле автобусной остановки, и пошел купить сигарет с фильтром.

Пока я ходил в магазин, Боб во сне сполз с сиденья на пол кабины, и мне пришлось водрузить друга обратно на мягкие подушки. Перед тем, как сесть за руль, я обошел колымагу кругом, проверяя, не отвалилось ли чего по дороге.

...Дорога незаметно поднималась все выше в горы, скорость наша снизилась до пешеходной: маломощный изношенный движок надсадно ревел на второй скорости. Из-за перегрева приходилось часто съезжать на обочину, останавливаться.

Небо над далеким перевалом было теперь закрыто почти отвесными стенами скал. Встречных и попутных машин почти не было. Иногда на дороге встречались языки каменных осыпей, приходилось осторожно объезжать кучи щебня и крупные обломки породы.

Реже стали попадаться селения. Последнее из встреченных нами называлось Б-р. Здесь жили знакомые братья-музыканты. Из тех, что лабают по всей округе на свадьбах, праздниках и сельских посиделках. Жили до войны. Когда началась пальба, они не придали этому значения. Нужно было зарабатывать деньги на свадьбу (из братьев лишь двое уже были женаты). Ущельная звуковая артель покатила на задрипанном микроавтобусе, загрузившись в него с барабанами и усилителями и прочим инструментарием, в одно из селений на юге, в долине, куда их еще до войны не раз приглашали, но куда они не решились отправиться из-за обилия работы в ущелье и из-за сильной конкуренции между музыкальными бандами. С началом войны стало меньше играться свадеб, и многие звукоделы поменяли свои домры и ситары на автоматические ружья и минометы.

Музыканта обидеть - великий грех. Музыка всем нужна. Так они думали, пятеро молодых (младшему было 16, а старшему лет под тридцать) парней, связанных, помимо музыкальных, еще и какими-то дальними родственными узами.

Вид необычно пустынного, словно затихшего перед бурей, Города, слегка насторожил их. Но решения ехать на сельские танцульки музыканты отменять не стали. Бензин ведь не бесплатный, чтобы просто так кататься. Да и чего им, здоровым местным мужикам, бояться на своей родной земле? И от музыкантского заработка как откажешься? Они заехали на подпольную бензоколонку (в стране был энергетический кризис). Один из музыкантов, по имени Шер, позвонил оттуда мне домой. Когда-то я работал у местного музыкального мафиози дядюшки З. в качестве "мальчика с аппаратом", и лабухи нанимали меня вместе с усилителями, колонками и прочим экуипментом для совместной работы на свадьбах. Теперь у них была своя аппаратура, но, по старой дружбе, они приглашали меня на свадьбы. Их симпатию я заслужил тем, что никогда не торговался из-за лишнего рубля, и ни разу не подвел их в смысле работы аппаратуры. Мое наплевательское отношение к деньгам, по-видимому, вызывало у них удивление и некое подобие трансцендентального уважения, что ли. И, по-видимому, я был, к тому же, неплохим звукооператором. Должное следует отдать и дядюшке З., который старался поддерживать аппаратуру в исправном состоянии. Всякий раз, когда я оказывался в окружении кишлачных ребятишек, они сообщали мне, что, когда вырастут, тоже станут «аппаратчиками». Работа была непыльная и хорошо оплачиваемая. За три часа сидения за пультом я получал около 20 баксов. В Азии это были хорошие деньги. За такие деньги иному дехканину приходилось месяц «гнуть спину в поле» (как сказал бы, наверное, писатель А.Фадеев). Очень скоро дети Кухистана и Хисора перестали мечтать о работе «аппаратчика». На арену жизни выдвинулось нечто более актуальное, внушительное и престижное: грозный гибрид Бэтмэна с Кинг Конгом по имени «боевик», «автоматчик». Любимой игрой детей стал «расстрел у стены» - по свежим впечатлениям от увиденного.

Тем временем популярный в окрестностях Сталинабада певец и клавишник по имени Шер (что означает "тигр") с очень сильным нерусским акцентом кричал в трубку сквозь какое-то электронное гудение:

- Игир-ака? Чхел нахз? Это Щер... Мы с братищкими на сватба рафтем... Тепер на бензаправка... Алидод прасил Игир-ака приглащение на сватба... На мещя? Игир-ака, давай рафтем на сватба... Плов-млов, план-млан, денги-пенги... На мещя? Вой, соз! Не можещь? Какой базар - габ нест! Жялка, атоби аттинулис ф полний рост, заибат кардан! Я в атчаянии, Игир-ака, но на нест суда нест! Хоп майли!..

Как уже ясно из этого экзотического монолога, я вежливо отказался от приглашения на свадьбу и даже от доли музыкантских гонораров (вот уж поистие царское благородство с их стороны!)...

Отказ мой имел две веские причины. Первая - нежелание быть убитым. И вторая - аллергия на сельские праздничные сборища и посиделки с угощением. Весь предыдущий сезон ( с апреля до ноября) я трижды в неделю зарабатывал деньги на свадьбах и прочих праздниках в компании с музыкантами Б-ра. Я был их звукооператором, обеспечивал звук, расставлял колонки и даже изредка подыгрывал на гитаре. Исколесил все окрестные гималаи-палестины и заработал кучу денег, которой потом хватило на двухнедельную попойку для 14 моих самых лучших и искренних друзей (которые исчезли так же, как и появились - внезапно, и именно в тот день, когда был пропит последний рубль). К концу этой музыкальной эпопеи моя суточная норма достигла трёх бутылок 40-градусного местного напитка «Араки русй» (что значит «водка русская»). Сигареты я курил исключительно с марихуаной, гашишем либо чарсом (всё наркота). А на плов уже смотреть не мог без содрогания. Закончилось всё это печально - я угодил в больницу с гепатитом. И с тех пор мне пришлось бросить весёлое это ремесло. Но б-ские дойристы-рубобисты, у которых обо мне осталось хорошее впечатление благодаря моей сговорчивости в денежных рассчётах и индифферентности ко всякого рода конфликтам, всякий раз будучи проездом в Городе, по старой памяти звонили мне и с детской непосредственностью зазывали принять участье в их веселье и заработках. Кстати, музыканты они были очень хорошие, лабали с «драйвом», а «раскладке» и слаженности их зычных и эмоциональных голосов могли бы позавидовать битлы.

...Я всякий раз отказывался. Да и они особо не настаивали, хотя, по восточному обычаю, непременно несколько раз повторяли приглашение и, услышав отказ, неизменно выражали сожаление в форме настолько изысканной, насколько им это позволяло знание русского языка.

Отказался я и в этот раз. И, говорю это почти со стыдом, слава Аллаху, что отказался. Потому что музыкантам в тот день очень не повезло. Залив полный бак, они покатили из своего ущелья на юг, в долину, именно туда, где уже вовсю заваривалась каша гражданской войны. Российских войск там близко не было, и сельчане уже вышли на военную тропу: воевать село на село, колхоз на колхоз, банда на банду. В стране всерьёз и надолго установилась власть Полевых Командиров.

Где-то на дороге их остановили бородатые люди в синих национальных халатах, вооружённые автоматами Калашникова и пистолетами Макарова. Узнав, что музыканты направляются в соседнее село, бородатые люди поняли, что перед ними - враги. Потому что люди из соседнего села прошлой ночью устроили набег, в результате которого было убито несколько человек из их села и расстреляна добрая половина коров и овец...

(Текст утрачен)

...Соседнее село стратегически расположено очень выгодно - с трех сторон его окружают неприступные скалы. Единственная ведущая в село дорога хорошо пристреляна, и утром попытка бородатых людей совершить ответное нападение была легко отбита. И вот сам Аллах послал им микроавтобус, да еще пятерых друзей, наверняка даже родственников врагов - как раз по числу убитых врагами односельчан!

Военная логика алогична, а рациональность иррациональна..

В колхозной кузнице при помощи сварочного аппарата микуроавтобус легко и быстро превращается в бронетранспортер. На нем бородачи въедут, стреляя сквозь щели в броне, во вражеский стан. И отомстят стократно за своих родных. Святое дело! Мародерство приятно и свойственно натуре homo sapiens`а. Поскольку самый беззастенчивый грабеж надежно прикрыт душещипательным лозунгом. Товарищи! Велик и могуч любимый наш П-сранский район, а отступать нам с вами некуда. Да и не к лицу чистокровному и высокородному п-сранцу отступать. Вперед - труба зовет! Отомстим же этим недочеловекам за слезы наших жен и матерей, за сломанные игрушки и съеденные экскременты наших детей! Ни один враг не уйдет отсюда живым! Все на борьбу с сыпным тифом! Чтобы неповадно врагу было! Ни камня на камне! За веру наших отцов лишим жизни всех без разбору! Чтобы врагу не досталось! Дадим же клятву верности перед лицом наших павших товарищей! Великая Мать-П-срандия может гордиться своими сыновьями! Наши ребята таки готовы совершить десант на поверхность планеты Солнце даже в дневное жаркое время суток, ей-Бо! Товарищ командир взвода идиотов-добровольцев! Если я не вернусь, прошу считать меня 100%-ным п-сранцем. Прошу отправить письмо родным и близким, а также установить бюст на родине героя. У каждого поколения должна быть своя война (Председатель Мао). У каждого юноши - своя могила... А эти пятеро... Отпустить их? Под дулами автоматов они уверяют, что если бородатым нужна машина, пусть берут. Раз людям нужно - пусть возьмут, без обид, какой на хуй обида, братан-ака, габ нест, то есть, без возражений - базару нет... и улыбаются улыбкой, не скрывающей, а выдающей их страх... мол, мы тут ни при чем, и вы, мол, тем более здесь ни при чем... судьба человека - в руках Всевышнего... бородатые молчат, те, что постарше, кажутся безразлично спокойными... молодые в засаленных халатах-чапанах зачем-то все время передергивают затворы "Калашниковых", видимо, чтобы унять нервную дрожь в руках... переминаются с ноги на ногу, сплевывают зеленые от жевательного табака тянущиеся липкие слюни, ходят кругами как шакалье вокруг автобуса и сбившихся в кучу, подобно овцам, пленников... их лица бледны и изуродованы гримасой смешения смертельного ужаса с заискивающей улыбкой... они словно боятся реально осознать свое положение, но чувствуется, что они все уже поняли... оттого, может быть, только самые молодые и робкие из автоматчиков смело заглядывают им в лица... вожак, низкорослый рыжебородый мужик лет сорока, в камуфляжной с иголочки офицерской форме, некоторое время раздумывает, глядя на красивый циферблат дорогих швейцарских часов, только что перекочевавших на его черную от копоти руку с холеной руки водителя микроавтобуса... как полагается в торжественные минуты и как водится в горах, в свободной от проблем вышине парит огромный стервятник...

Наконец, решение, видимо, принято... прочь с дороги... группа музыкантов в одинаковых белых шелковых рубашках и тщательно отглаженных черных брюках под конвоем бородачей пылит по узкой грунтовой дороге, ведущей в село... за ними медленно и натужно урча крадется микроавтобус с бородатым водителем за рулем... кавалькада медленно скрывается за холмом...

Тишина знойного осеннего полудня взрывается. Трах-тах-тах-тах-тах! - запевает солист Калашников. Вслед за ним, из-за такта, вразнобой вступает оркестр автоматического огнестрельного оружия... Глинистый холм и окружающие скалы искажают звук оркестра, делают его умягченным, а благодаря естественному горному эхо, звучание приобретает полифоничность. Ухо пытливого слушателя могло бы уловить в громе орудий определенный мелодизм, почувствовать мотив произведения, проследить развитие музыкальной темы, восхититься эмоциональному нарастанию темпа ударных. Tempo allegretto. Maestoso.

Но не было поблизости его, этого уха. И все усилия исполнителей оказались втуне...

...О словно бы дробь барабанная нескольких стволов торопливое экстатическое семяизвержение десятков медно-свинцовых пулек...

Живые свидетели это ждущая тебя расплата человек родных которого убили обязан мстить только тогда он и может считать себя человеком не проси у Бога прощенья врагам проси оружие и мужества убить на поле боя не выясняют степень вины эти безоружные люди пришли бы завтра в твой дом с оружием ты поступил верно о полевой командир мусульманский Мойдодыр Wash`EmClean беда этих людей в том что они вышли на игровое поле легкомысленно решив проигнорировать правила игры словно бабочки на огонь кстати не тем же ли самым все мы заняты похоже на мародерство в зачумленном городе это точнее чем рокенрол в осажденном городе как ни ломись конец один game over!

... Несмотря на ясный день, яркие вспышки сварки озаряют время от времени обступившие село каменные уступы... на обочине пыльной дороги неподалеку от крайней хижины дымит необычный костер из музыкальных инструментов и оборудования... Дыма много оттого, что горят пластмассовые детали инструментов, провода, радиодетали... кучка любопытных сопливых малышей в грязном тряпье обступила костер... укрываясь от жара полой платья, чумазый мальчик пытается выудить прутиком из пламени блестящую железяку удивительной формы... В костре одна за одной начинают взрываться лампы... при первом взрыве дети бросаются от костра врассыпную и, спрятавшись за камнями, осторожно выглядывают, прислушиваясь к костру... к удушливому запаху умирающей пластмассы примешивается ароматный дух жареного мяса - женщины по случаю военного триумфа варят плов в больших казанах, намертво вмазанных в глиняные плиты... где-то в сарае принимается истошно вопить ишак ишаки почему-то всегда вопят истошно... ему уютно вторит корова... бородатый малый, сын вожака, с четырьмя своими братьями отправляются на большую дорогу - нападения соседей, вышедших на дорогу, чтобы узнать, куда это запропастился свадебный оркестр,  можно ожидать каждую минуту. Головы бойцов повязаны зелеными головными платками («банданами»), совсем по афганско-чеченской моде, о которой они пока не догадываются...

Всё это будет воспроизведено где-то в чужих горах, в Чечне и прочих весях земных, в прогрессирующих количествах, очень скоро ставших дурной бесконечностью. И не один поэт, но легионы прольют горестные, невидимые миру слёзы. Мышкины слёзки.

78.ЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ

Милицейский жезл, висящий на стене в студии ЗА - орудие сексуальных опытов Джона, то есть, совершенно необходимая в хозяйстве вещь.

Товарищ верный мой,
Наперсник полосатый!
О чем, скажи, поет
Под утро соловей
За окнами вертепа...
Тьфу... - логова любви!

Не променяю я
На старческое злато
Тебя, а также - мглу
Египетских ночей...

О ты, что холодна
Как лед на стенах морга!
Поверженным колоссом
На одре возлежа,

Ты ждешь себе утех,
Пытаясь за стыдливость
Нордический характер
Скрыть в спальной полутьме...
 

Одинокими зимними ночами жезл на стене, казалось, горестно вздыхал о былых страстях. Но, скорее всего, хозяину счастливого самотыка (happiness is the warm didlo) просто с пьяных глаз могло примерещиться, что равномерные черные-белые полосы жезла равномерно сокращаются и увеличиваются в размерах. Такое обычно происходит в силу офтальмологического явления так называемой спазмоаккомодации глаз еще одно подтверждение пагубного влияния алкоголя на функцию зрения человека.

79.ВЕРНЫМ КУРСОМ

О, рок-н-ролл! Во дни тягостных раздумий и мучительных сомнений, разочарований и т.д. - ты всегда со мной!

Где-то в середине 90-х я три дня гостил у Старины Хоттабыча в его подмосковной деревне. Его замечательная мама заботливо потчевала нас разными вкусностями и даже всплакнула по поводу того, что мы, бывшие душанбинцы, никак не можем в России «найти своё место»… А мы в компании наглых до невменяемости подмосковных чуваков (деревенских приятелей Сергея) до блевотины хлестали скверный самогон и вспоминали жизнь душанбинскую, как нечто далекое, чему уже не бывать. В пьяных грёзах дни, когда у нас не было даже черствой корки, представали счастливыми. А разве нам было плохо дома?.. Потом он проводил меня до станции. На станции мы выпили пивка, Сережа подарил мне несколько мелких купюр, стыдливо сказав при этом: "Извини, больше дать не могу..." И мы навеки расстались. Происходило это в виду церкви, где позже схоронили великого глазного хирурга и вертолетного падальщика Святослава Федорова. Я ехал на "собаке" в сторону столицы и чувствовал себя скверно оттого, что мне не нравились оба конца моего маршрута. Двигаться в никуда было скучно. Какой-то сильно пьяный мужик пристал с предложением выпить с ним. Он принял меня за узбека и стал орать на весь вагон, что узбеки замечательный народ, он с узбеками в армии служил, а вот русские, напротив, народ отвратительный, бездушный, все сплошь свиньи и нелюди, и что "правильно нас чечены и азебаржаны е...!" Равнодушный к безобразиям и провокациям московский тёртый народ внешне никак не реагировал. Мне было неприятно, что свой монолог пьяный обращал ко мне. Из вежливости дослушав до конца абзаца, я поднялся и взял сумку на плечо. "Земляк, ты куда?!" - удивленно спросил мужик. Я пошел в тамбур курить, и в вагон с подвыпившим узбеколюбом уже не вернулся. В голове моей "Звуковая Артель" пела песню "Прекрасный Узбек". А когда я вдруг вспомнил Марину, оркестр заиграл:
 

"Я знаю, ты не любишь меня,

Но я тебе отомщу -

Я тоже кого-нибудь не полюблю!"

80.CODA

...Напоследок давай разберемся, кто же такая Ты, которой я обещал в самом начале рассказать сказочку. Это, разумеется, Ты, Вечная-Непреходящая-Неубывающая. Вот и стишок для тебя:

Астральное предстояние -
В нем все - уподобие сна
Известно вам состояние
"Вневременная жена"?

Все женщины по крупиночке
Составили образ твой
И будешь ты по стариночке
Вневременною Вдовой

14 сентября 1992 года. Пенза

Через несколько дней после завершения первой части "слезок", автор уехал автостопом в Москву, где бесследно исчезла рукопись. О чем он сам не сожалеет. Вторая часть родилась из желания.